Вне всякого сомнения, интересно обнаружить на берегах Боспора Киммерийского вазы, впервые найденные в Италии и приписанные этрускам, поэтому их и стали называть этрусскими вазами. Эти вазы из красной гончарной, хорошо отмученной глины удивительно легкие, были покрыты блестящим черным лаком, выделявшим на красном фоне глины всевозможные рисунки, религиозные и военные сцены, аллегории, гирлянды, арабески и т.д. Но вскоре стало ясно, что Великая Греция* богата ими несравненно больше, и коллекции Неаполя, Ватикана, Берлина окончательно доказали, что гончарное искусство было в той же степени греческим, сколь и этрусским.

Затем, по мере роста поля исследований, признали, наконец, что повсюду, куда распространялась греческая цивилизация и ее колонии, можно было найти и этрусские вазы, гончарное искусство, а, следовательно, производство подобных сосудов распространялось вплоть до отдаленных берегов Приазовья и Кубани.

При слове «производство» я читаю удивление и неодобрение в глазах большинства моих читателей, которые не в состоянии предположить, что божественное искусство Нолы (город в Италии. — Прим. пер.) могло процветать среди диких скифов.

Вплоть до настоящего времени количество ваз, найденных в ходе раскопок, разрешенных правительством, пока недостаточно велико, чтобы можно было предположить их производство. Но не подлежит сомнению, что большая часть первых находок, будь то в Керчи или Фанагории, подверглась разрушению: все, что не было золотом, разбивалось, и немногое, избежавшее святотатственной руки искателей сокровищ, рассеялось до такой степени, что во время моего первого пребывания в Керчи в 1832 году музей еще не располагал ни одной целой, сколько-нибудь замечательной этрусской вазой. Только две из них, еще остававшиеся в Керчи, находились в руках губернатора Стемпковского.

Владельцами небольшого числа ваз были: одной — императрица-мать, двух других — генерал Потье и князь Волконский, четвертая, приобретенная графом Бетанкуром, была продана с переплатой за 4000 рублей ассигнациями. Шевалье Гамба в своем Атласе приводит рисунок пятой вазы, найденной в Керчи. В течение осени 1832 г. еще три-четыре вазы оказались потерянными для Керченского музея. Удачные раскопки, предпринятые в присутствии графа Воронцова, привели к находке гробницы, богатой урнами, присутствующие дамы получили каждая разрешение выбрать одну из ваз на память об этом правительственном турне, поэтому я увидел у мадам Казначеевой, супруги губернатора Тавриды, вазу, которой следовало бы находиться в Керченском музее, и не одну.

Лит.: Дюбуа де Монпере Фредерик. Париж, 1843 г. // Путешествие в Крым. // Перевод с французского Т.М. Фадеевой.

***