Лучшее общество города Козлова состоит из нескольких караимов и знатных татар, которые целыми днями сидят у дверей кофеен с трубками во рту. Женщины живут здесь в совершенном заключении. Впрочем, хозяин наш, человек весьма угодливый, доставил нам возможность взглянуть на одну из этих затворниц. Это была жена какого-то купца, состоявшего в приязненных отношениях с нашим хозяином и, вероятно, не слишком строго держащегося восточных обычаев, потому что он без особенных затруднений согласился показать нам свою хозяйку.

Если судить по этому образцу, то Козловские женщины заслуживают всякую похвалу, потому что та, которую нам удалось видеть, была в полном смысле красавица. Ее черные густые волосы были перевязаны шелковым платком, глаза у нее были чрезвычайно светлые, взор кроткий, головка миловидная, шея отличалась необыкновенной белизной. На ней было платье, сшитое в виде шлафрока и плотно прилегавшее к телу, узенький галстучек, покрытый золотым и серебряным шитьем, шаровары и сафьянные туфли. Хотя мы вошли к ней невзначай, однако она не смутилась, но к великому нашему неудовольствию очень скоро ушла в другие комнаты.

В воскресенье 5/17-го сентября надобно было готовиться к отъезду. Тяжелые ящики наши с коллекциями оставили мы для пересылки одному из козловских негоциантов и взяли крытую повозку для нашего больного. Перед выездом из города мы осматривали производимое здесь сверление артезианского колодезя. Работа была уже почти окончена, ожидали только присылки из Одессы труб.

Целые 35 верст ехали мы без малейшей остановки, наши телеги, состоявшие под надзором Михаила Барба-Кристи, неслись вскачь, а г. Гюо ехал позади в кибитке и потихоньку. На станции в бедной деревушке Тулате не оказалось достаточного количества лошадей, а потому пришлось прибегнуть к пособию татар, иначе мы не имели бы возможности доехать до Симферополя, между тем, однако, пока шли с татарами переговоры, у нас пропало четыре часа времени. Наконец нам удалось нанять две длинные, узкие крытые камышовые повозки на огромных колесах, запряженные тощими слабосильными лошадьми. В них мы уселись рядами и отправились уже вечером. Все небо было покрыто тучами, вскоре пошел дождь, превратившийся мало-помалу в ливень, потом поднялась страшная буря, сопpoвoждaeмaя градом и снегом, который таял на нашем платье и промочил нас до костей, повозки наши наполнились холодной водой, и мы сидели в них, как в ваннах, вся равнина превратилась в грязное озеро, в котором мы увязали на каждом шагу. Так мы продолжали ехать до 12 часов ночи, но наконец, однако, прибыли в Симферополь, где после всех этих бедствий были вынуждены улечься на голом холодном полу тамошней единственной гостиницы.

На следующее утро мы представлялись гражданскому губернатору Тавриды, г-ну Муромцеву, который принял нас весьма приветливо, несмотря на то, что был очень занят приготовлениями к приему Августейшей Фамилии. Кроме того мы имели удовольствие познакомиться здесь с ученым профессором, г-ном Стевеном, который, подобно тому, как некогда Паллас, живет в Крыму в приятном уединении, посвящая свое время исключительно наукам. При постоянном труде г. Стевен успел составить полный травник Тавриды и богатую энтомологическую коллекцию. Не лишним считаем упомянуть также о кабинете г-на Казначеева, в котором собраны разные раковины Черного моря и кости замечательнейших ископаемых животных, находимых в Крыму.

Лит.: А.Н. Демидов и его «Путешествие в Южную Россию и Крым в 1837 году».
*****