На Караби-яйле был главный партизанский аэродром в Крыму, принимавший самолеты с Большой земли. Первым посадил на яйле свой ТБ-3 опытный летчик Г. В. Помазков 29 сентября 1942 года. А летом 1943 года на аэродроме приземлялось за одну ночь по нескольку транспортных самолетов с оружием, боеприпасами, продовольствием, почтой. В обратные рейсы они забирали больных и раненых, доставленных на Караби из всех партизанских соединений Крыма.

• Здесь, на Караби-Яйле, с июля 1942 г. по апрель 1944 г. действовал Большой Партизанский аэродром, через который (наряду с Иваненковским аэродромом и Малой площадкой на плато Орта-Сырт) шло основное снабжение партизан Крыма, эвакуация раненых, больных и мирного населения. На аэродром выполняли посадки самолеты: ТБ-3, ЛИ-2, Р-5 и У-2. 1942–1944.
• От комсомольцев Севастопольского морского завода и от воинов Черноморцев.

Оккупанты предпринимали отчаянные усилия, чтобы «разрушить» этот воздушный мост.

Николай Дмитриевич Луговой — в то время командир партизанской бригады, действовавшей в зуйских лесах, — в своей документальной повести «Побратимы» описывает один из наиболее драматических эпизодов «аэродромной войны».

Самолет ЛИ-2, доставивший на Караби военные грузы, не смог улетать в ту же ночь: заклинило поршни мотора. Как быть? Утащить самолет в лес нельзя — мешают карстовые воронки. Оставить на месте — опасно: утром гитлеровцы увидят на равнине серебристую машину и попытаются захватить ее.

— Я обязан сжечь самолет, — заявил командир экипажа Китаев. — В тылу врага такими вещами не рискуют…

Партизаны доказывали: нужно отстоять самолет в бою, а сжечь, если не будет другого выхода, они всегда успеют. На том и порешили. Самолет был тщательно замаскирован, демонтированы приборы, вооружение. Всю ночь машину охраняли самые надежные бойцы: стартовая команда Григория Костюка и партизанские диверсионные группы Василия Бартоши и Александра Старцева.

Программа для эктоморфа это комплекс тренировок на набор мышечной массы, хотя и предназначена для эктоморфов (людей с худощавым телосложением), но может так же эффективно использоваться и для остальных типов телосложения для внесения разнообразия в тренировочный процесс.

Едва взошло солнце, как небо над яйлой прочертила красная ракета. И тотчас к северо-востоку от аэродрома показались два вражеских бронетранспортера; за каждым из них двигалась колонна автоматчиков. Еще два броневика выползли на пригорок с севера, со стороны села Казанлы (этого села сейчас нет. Располагалось оно у северной кромки яйлы). С северо-запада приближался отряд гитлеровцев на трех бронетранспортерах. Семь броневиков и примерно 350 солдат образовали подкову, охватывавшую аэродром.

Вот северо-западная группа противника остановилась, окапывается. Остальные продолжают наступать. Подкова из броневиков и солдат придвигается к восточному краю аэродрома. Замерли в засаде партизаны, притаилась возле самолета охрана. А враги все ближе. Их цель уже в 200 метрах от партизанской засады. Осталось метров сто, пятьдесят… И тут загрохотали автоматы партизан.

Внезапный огонь ошеломил гитлеровцев. Они поспешно откатываются назад, падают, ползут, прячутся за камни. Главный удар по аэродрому, скорее всего, будет наносить северо-западная группа противника. Действительно, построив свои три бронетранспортера в клин, эта группа устремляется к пещереАджи-Коба, охватывая аэродром с запада.

Навстречу «клину» бросилась группа Бартоши. Заняв позицию среди скал над пещерой, бойцы встретили врага плотным огнем. Но пули не пробивают броню, а кроме того, гитлеровцы хорошо видят место засады и то, что перед ними — горстка партизан.

Возобновили наступление и первые два отряда противника. На их пути к самолету нет больше преграды, и Н. Д. Луговой, наблюдавший за боем с командного пункта, вонял, что наступил критический момент.

— Давай, Дегтярев! — с этими словами он выпустил в небо белую ракету, затем отыскал в бинокль то место где стоял отряд Дегтярева.

Группа за группой дегтяревцы бегут по яйле, дружно наваливаются на левый фланг и тыл обоих немецких отрядов. Беспрерывно строчат автоматы, катится гулкое «ура-а-а!».

Дегтяревцы теснят немцев к лесу, к тому месту, где залегла группа Бартоши. Еще усилие, и враг попадет под перекрестный огонь. Немцы бегут к броневикам, вскакивают в них и уезжают в тыл своего северо-западного отряда.

Теперь в «клин» собрались все броневики, все три вражеских отряда, преодолевая сопротивление партизан, они движутся к самолету. Это видят члены экипажа, которые в самом начале боя пришли на командный пункт.

— Дайте сигнал жечь самолет! Дайте сигнал! — повторяет Китаев.

— Подожди! — Успокаивает его Луговой и шлет в небо вторую белую ракету. Это сигнал Дегтяреву повторить обходной маневр. Дегтярев не заметил, а может быть, не понял смысла сигнала: его бойцы по-прежнему двигаются в сторону самолета, идя на сближение с противником. Снова над полем боя взмыла белая ракета. Теперь отряд Дегтярева резко изменил направление с западного на северное. Через 15–20 минут он выйдет во фланг объединенного вражеского отряда. Но раньше, чем он успевает это сделать, противник опрокидывает группу Бартоши в долину Суата. Гитлеровцы бегут к самолету, который остался без защиты. Вдруг он окутался клубами темно-коричневого дыма. Взметнулось пламя. Вражеские солдаты замедляют бег, останавливаются.

И тут показались дегтяревцы. Они идут цепью, охватывая отряд противника. На ходу открыли огонь. Одновременно со стороны Аджи-Кобы на фашистов обрушились бойцы Бартоши, которые смогли все-таки вернуться на свои позиции. Вражеские солдаты заметались под перекрестным огнем, кинулись к машинам. И вот на полном ходу они удирают по дороге на Баксан.

Партизаны подбежали к окутанному дымом самолету. То, что они увидели, было похоже на чудо: машина не успела загореться, это полыхал на земле бензин, вытекший из топливных баков. С риском для жизни огонь потушили, забросав его землей. Самолет удалось спасти — к несказанной радости экипажа, уже считавшего его погибшим…