Счастливый случай помог раскрыть измену. Накануне празднества одна из служанок Гикии за непослушание была отослана ею с глаз долой в дальнюю комнату, под которой как раз и прятались боспоряне. Чтобы достать веретено, закатившееся в щель у стены, девушка подняла каменную плиту пола. Она увидела под ней боспорян в сборе и поспешила за Гикией, которая, простив ей вину, просила держать все в секрете, пока она не подготовит всего, чтобы покарать изменников.

В глубокой тайне она созвала трех городских старейшин и, заставив их прежде поклясться, что, в вознаграждение ее преданности, она будет похоронена в городе, вопреки установленному обычаю, — рассказала им страшную новость. «Но ничего не бойтесь, — добавила она, весело справляйте общий праздник, только смотрите, чтобы каждый тайно приготовил вязанку хвороста и факелы. Затем, когда у меня в доме все стихнет, и я дождусь момента, когда муж мой заснет от вина и усталости и уже не сможет дать сигнала, пусть каждый сложит без шума свои вязанки хвороста вокруг моего дома и ждет, когда я велю его поджечь».

Все произошло так, как она сказала. Когда Гикия увидела мужа и его людей, пьющих вино, то, приказав закрыть все двери, она вышла со своими служанками, которые наскоро собрали золото, драгоценности и наиболее ценное, что было в доме. Все, что осталось, сгорело, предатели, пытавшиеся спастись, были убиты. Граждане Херсонеса хотели восстановить дом Гикии, но она воспротивилась этому, напротив, она пожелала, чтобы это место, запятнанное изменой, стало свалкой мусора, его назвали «Западня Ламаха». Этот памятник, более нерушимый, чем если бы он был из бронзы и мрамора, по-прежнему здесь, и не зная истории Гикии, нельзя не удивиться, находя здесь мусор со всего города, нагроможденный на высоте береговой скалы, выходящей в Созийскую бухту, в одном из самых примечательных мест Херсона. Проходя через малые ворота поблизости, нетрудно узнать причал Созийской бухты, находившийся вне городских стен, следы мола из больших каменных глыб еще видны под водой.

Херсонесцы воздвигли на общественной площади две статуи в честь Гикии: на одной она изображена скромно и изящно одетой во время приема трех городских старейшин, на другой она представлена в виде облаченной в воинские доспехи мститель-
ницы за предательство родного города. Во времена Константина Багрянородного каждый считал своим долгом протереть и содержать в порядке хвалебную надпись, с напоминанием о событии и выражением благодарности*. (*Маркиз де Кастельно в своей «Истории Новороссии», I, 109, насмешливо отнесся к рассказу императора Константина Багрянородного. Можно сомневаться в некоторых деталях, но мне кажется, что памятники, которые император приводит в свидетели, и которые существовали еще в его время, являются доказательством истинности главных фактов заговора и его разоблачения. Сестренцевич в своей «Истории Тавриды», I, 278, приводит этот рассказ, выражая и некоторые свои сомнения.)

Лит.: Дюбуа де Монпере Фредерик. Париж, 1843 г. // Путешествие в Крым. // Перевод с французского Т.М. Фадеевой.
*****